До недавнего времени считалось, что единственным источником образования «пьяных» и ядовитых медов служит ядовитый нектар. Но такая точка зрения требует разъяснения. На самом деле, присутствие в свежем, чистом нектаре даже ядовитых растений каких-либо отравляющих веществ решительно отвергается большинством исследователей. Такое явление легко объяснить физиологически. Ведь выделение нектара - это секреция, то есть работа желез, вырабатывающих вещества, жизненно необходимые растительному организму, главным же образом - для привлечения насекомых-опылителей и последующего образования плода. Яды в момент секреции нектара попасть в него не могут, потому что их выделение - это работа не нектарников, а других органов, направленная на удаление из тканей растения ненужных ему продуктов обмена - в данном случае ядовитых веществ. Выход этим веществам дают клетки других органов или желез растения, способные их пропускать. Расположены эти органы в других частях растения, с чем, конечно, связано и распределение ядов.
     Так, нектарники сосредоточиваются обычно вокруг генеративных органов цветка, а яды выделяются преимущественно листьями, кожурой, луковицами, корневищами, корнями, редко лепестками цветка. Весной, в начале вегетации, ядов в растениях меньше. Хорошо известно также, что когда пчелы берут с цветков ядовитых растений только что выделившийся нектар, они сами не отравляются и не гибнут. Например, нектар белены, дурмана, красавки, аконита оказывается для пчел безвредным. Нектар волчьего лыка, распространенного в средней полосе и тоже очень ядовитого растения, не умерщвляет их, и мед, собираемый пчелами ранней весной с него, пока тоже ни у кого не вызывал отравлений.

Возьмем для примера еще два ядовитых растения: безвременник осенний и пролесок.
     В Швейцарии, как сообщает Луи Русси, на участке близ Женевского озера, в 1957 году были проведены специальные наблюдения над безвременником (Colchicum autumnale), ядовитым, но очень обильно выделяющим нектар растением. На большой подопытной луговине безвременник произрастал в изобилии. Когда он зацвел, луговина привлекала взор яркостью красок, а пчелы устремлялись сюда массами, забирали с безвременника нектар, возвращались на пасеку без потерь и складывали в ульях вполне нормальный мед, хотя в тканях самого безвременника было немало алкалоида колхицина.
     Пролесок (Mercuriális perénnis) тоже неплохо посещается пчелами без всякого вреда для них, но если это растение поедают домашние животные, они заболевают, а зайцы - гибнут. Об упомянутом выше аконите можно сказать, что хотя свежий нектар его и безопасен для пчел, но примешивающаяся часто к нему пыльца их отравляет. Особенно прославился своей ядовитостью так называемый волчий аконит, известный на западе под названием Aconit tue-loup, то есть аконит - убийца волка. Добавим к сказанному, что у медоносных пчел вообще не наблюдается особого влечения к ядовитым растениям. Возможно потому, что обычно они находят в них мало нектара, или, как предполагают, тут действует инстинкт. И при всем этом нельзя отрицать, что отравляющие и даже ядовитые меда все-таки существуют. В литературе приводилось немало фактов об этом со ссылками на определенные растения, мед с которых одурманивал людей.

В первую очередь поговорим о кавказских медах.
     Очень и очень давно, еще в четвертом веке до нашей эры, именно здесь, на Кавказе, случилось массовое отравление медом воинов наемного греческого войска, отступавшего из Средней.Азии через Абхазию. Предводитель этого войска Ксенофонт оставил потомству следующее описание этого происшествия: «Пчелиных ульев там было необычайно много, и все воины, которые ели сотовый мед, теряли сознание, заболевали рвотой и поносом, ни один из них не мог держаться на ногах. Те, которые съели мало, были как пьяные, те, которые съели много - как сумасшедшие, а несколько человек, казалось, были при смерти. И все они лежали на земле будто после поражения, и наступило общее уныние. Но на следующий день обнаружилось, что никто не умер, и заболевшие пришли в себя в тот самый час, в какой потеряли сознание накануне, а на третий и четвертый день они поднялись, но чувствовали себя, как после тяжелой болезни».
     Надо думать, что в данном случае греки, как всякие захватчики, вступившие на чужую землю, начали грабить и разорять местных жителей. Вероятно, воины набросились на пасеки и на голодный желудок съели много незрелого меда.
     В то время в горах Кавказа в изобилии цвел рододендрон понтийский. Это-то растение и обвинил Ксенофонт в отравлении войска медом с него. Обвинение казалось настолько очевидным, что его чуть ли не до нашего времени считали справедливым.И никто не относился к нему критически, пока известный русский ботаник Р.Э. Регель, исследовавший растительность на Кавказе, на Чикотском перевале Сухумского хребта, опубликовал в 1906 году своего сообщения «О пьяном меде», в котором он самым решительным образом снял с рододендрона это обвинение. Вот что он писал (цитируем по обстоятельной статье Л. А. Аренса об ядовитых медах в журнале «Опытная пасека» в 1928 г.):
     «Добрая половина огромного взятка собирается здесь пчелами в начале лета ежегодно именно с обширных зарослей рододендрона, а между тем летний мед здесь светлый, прозрачный, ароматичный и вкусный, без малейших признаков ядовитости. Ни у меня на Чикотском перевале, ни где-либо на пасеках в ближайших селениях, в которых главный взяток получается также с рододендрона, ни в этом году, ни когда-либо раньше не получалось пьяного меда. Не может поэтому подлежать никакому сомнению, что рододендрон понтийский вовсе не дает пьяного меда. Такое заключение, высказываемое мною в весьма решительной форме, важно практически, потому что до сих пор местности, в которых встречается рододендрон, избегались систематически современными пчеловодами, как непригодные для промышленного пчеловодства, а так как рододендрон растет по всему, Западному Закавказью, то нежелательные последствия невинного осуждения рододендрона Ксенофонтом очевидны для каждого».
     рододендрон даурский, произрастающий в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. С него пчелы тоже берут вполне доброкачественный мед. Но как же все-таки объяснить, что и поныне время от времени с Кавказа продолжают поступать сведения о появлении там при взятке с рододендрона так называемого «пьяного» меда.
     Мед этот, по сообщению Ю.Д. Чепракова (г. Сухуми), ни внешними, ни вкусовыми свойствами не отличается от обыкновенного, иногда по виду - это самый первосортный, очень густой и ароматный мед, хотя некоторым по первому вкусовому ощущению он и неприятен. Вообще же, если съесть немного этого меда из первого сбора, то спустя некоторое время наступают признаки отравления: начинается рвота, понос, жар, озноб, ослабление зрения, моментами потеря сознания. Такое состояние длится несколько часов. После прекращения приступов больной засыпает и просыпается вполне здоровым. Но подобный мед появляется не каждый год и только в некоторых районах Абхазии. В месте, избранном для наблюдения, этот мед был обнаружен в особенно большом количестве в 1948 году. По отзывам местных пчеловодов, «пьяный» мед попадается примерно один раз в 5-6 лет. Получается он только в пору первого взятка. Характерно, что отравляющее вещество не растворяется в общей массе меда, а содержится в нем очажками: мед могут есть из одной банки несколько человек, а одурманиваются только некоторые из них. Поэтому-то в подозрительных местах всегда надо опасаться первых свежих сборов меда до созревания.

Почему же все-таки эти меда опасны? Да потому, что когда нектар уже принесен в улей и подвергается дальнейшей переработке в мед, могут наступить условия, при которых образующийся мед загрязняется разными примесями: пчелиным ядом, частицами тела пчелы, посторонней пыльцой (с лавровишни, азалии, хурмы) или заражается проникшими в него алкалоидами, вредоносными грибами (плесенями) и бактериями. Особенно опасна пыльца с азалии и даже самого рододендрона, так как иногда в нее проникают из тканей этих растений тетрады андро-метотоксина - вещества, близкого к рыбному яду. Попутно скажем несколько слов и об азалии, произрастающей на Кавказе вместе с рододендроном. По имеющимся наблюдениям, пчелы ее избегают, но иногда приносят с нее в улей недоброкачественную пыльцу.

Рододендрон принадлежит к ботаническому семейству вересковых. Оказывается это семейство и становится чаше всего источником подозрительных медов. Пример тому - некоторые представители японской флоры из вересковых. У нас же близкие виды имеются на Дальнем Востоке.
     Интересно в этом отношении еще не приводившееся в печати очень достоверное сообщение об отравляющем и одурманивающем меде, поступившим к нам из Приморского края, подтвержденное и дальневосточным знатоком Медоносов ботаником 3.И. Гутниковой. Пчеловод жил ранее в Ярославской области, а потом стал работать колхозным пчеловодом на Дальнем Востоке. Он наблюдал, что рано весной пчелы очень часто собирают здесь обильный взяток с вереска болотного чаше цветного (Chamaedaphne calyculala Moench), которым покрыты огромные болотистые пространства в северных районах Приморского края, так называемые мари. Много этого растения на моховых болотах по долинам среднего течения реки Бикин и ее притоком. Несколько менее распространено оно по предгорьям хребта Сихотэ-Алиня от реки Амура до Имана.
     Болотный вереск - спутник клюквы, голубики, низкорослой лиственницы. Это небольшой кустарник с белыми цветами, собранными в однобокие кисти. Листья у него продолговатые, ланцетовидные, зеленые с красноватым отливом, на зиму не опадают. Цветет он в первой половине мая в течение 15-18 дней. Вслед за ним зацветает багульник, с которого пчелы также несут обильный взяток.В благоприятную весну соты в ульях окрестных пасек переполняются медом с болотного вереска, и пчеловоды называют этот мед «пьяным», хотя сами пчелы будто бы от него не страдают. Но на людей, особенно его первые сборы, производят неблагоприятное, почти отравляющее действие. Так, тот же пчеловод сообщил, что однажды во время первой откачки верескового меда он выпил одну его кружку. Совсем жидкий и как будто немного не созревший мед показался ему приятным и ароматным, но вкус его был несколько резким и вызывал небольшое онемение языка. Когда же, некоторое время спустя, он выпил вторую кружку того же меда, то не прошло и 10 минут, как у него по телу «побежали мурашки», сделалось томительно жарко, вслед за чем последовал озноб, выступил пот, на глаза стала надвигаться мгла, тело отяжелело, задрожали колени и стали отниматься ноги. Преодолевая такое состояние, он двинулся, но тут же упал на траву с непреодолимым желанием уснуть. Однако приподнялся, и его стало рвать и сильно слабить. Только после этого ему стало легче, и он проспал 4 часа, но еще долго ощущал полную разбитость, как после болезни.
     По словам других дальневосточных пчеловодов, достаточно более слабому человеку съесть немного свежего меда с болотного вереска, как он быстро засыпает и иногда может неделю лежать как бы в одурманенном состоянии с головной болью и жаждой. А если выпьет кружку воды, то у него опять наступает опьянение.Подобное действие этот мед оказывает и на животных - коров, коз, свиней, собак и т. д. Если случайно они съедят его, то быстро засыпают, а при попытке встать долго волочат зад, идут, качаясь, и снова падают обессиленные. Однажды на пасеку в этом районе забрел медведь и, сломав несколько ульев, наелся «Пьяный» мед и тут же крепко уснул. Так сонным он и был убит пчеловодом. К сожалению, «пьяный» мед совершенно не исследован, и надо пожелать, чтобы этим занялись в лабораториях Сибирского филиала Академии наук.

Упомянем еще о багульнике (Ledum palustrc). Это растение тоже из семейства вересковых, широко распространено на болотистых угодьях Хабаровского и Приморского краев и по берегам таежных речек в Сибири, а также во всей нечерноземной полосе и на севере европейской части России по торфяным болотам и болотистым лугам. Цветет багульник с половины июня до конца июля. Кроме нектара, он дает и пыльцу. Усиленно посещается также шмелями. На Дальнем Востоке багульник, как известно, местами дает много меда, так как произрастает большими зарослями. К сожалению, мед этот обладает одурманивающим свойством и в свежем виде может вызвать как бы легкое отравление. Поэтому перед употреблением в пищу его следует хорошо прогреть или даже слегка прокипятить. Такой именно прием в отношении ряда медов применяют, как известно, и африканские народы.